У них золотые глаза, большие, красивые, за что и прозваны эти насекомые златоглазками. Тонкие и блестящие крылья будто вырезаны из флёра — прозрачной шелковой ткани. А потому еще называют их ласково флёрницами. Они и сами невесомые, нежные, голубовато-зеленого цвета. Крыльев у флёрниц-златоглазок, как и у большинства насекомых, две пары, одинаковых по форме и размерам. Они украшены кружевной сетью жилок, удивительно густой, что и определило название отряда, к которому энтомологи-систематики относят златоглазок вместе с муравьиными львами, аскалафами и прочими родственниками: сетчатокрылые. Размах развернутых крыльев — сантиметра три-четыре.

У сидящей златоглазки они аккуратно сложены, а под ними, как под слюдяной, сверкающей перламутром кровлей, виднеется стройное брюшко. Есть у флёрниц усики-ниточки и шесть несильных ножек. А вот другой портрет для сравнения. Глазки маленькие, сероватое бескрылое тело вытянуто червеобразно и покрыто бородавками и волосками. Впереди на голове огромные, изогнутые, как кривые ножи, челюсти. Это личинка, будущая златоглазка. Ей, что и говорить, красоты пока недостает. Зато хватает ловкости и проворства — качеств, которыми большекрылых флёрниц природа обделила. Взрослые целыми днями сидят почти неподвижно, укрывшись от иссушающих солнечных лучей где-нибудь под листом, как под зонтом. Дневному свету своих красивых глаз и крыльев стараются не показывать: если их потревожить, взлетают нехотя, спеша вновь опуститься на соседний куст или дерево. Личинки — другое дело. Их солнечный свет не смущает. Они быстро бегают по травинкам и листьям — своим охотничьим угодьям, двигая челюстями: рыщут, обшаривая щупиками поверхности; суетятся, пока не найдут скопление тлей или другой мелкой живности, при годной для еды. Тли обычно сидят на верхушках растений, туда и устремляются голодные личинки в первую очередь. Если вдруг добычи здесь не окажется, они ползут вниз, бывает, по земле перебираются на соседний стебель и, карабкаясь по нему, продолжают поиски.

Особенно резвы личинки обыкновенной златоглазки, самого распространенного и нередкого вида из 40, живущих в нашей стране. В мягкие бока обнаруженной жертвы хищница вонзает острые челюсти-серпы и прокалывает ее покров. Затем выделяет яд, который парализует добычу, после этого отрыгивает в ранку слюну и всасывает уже разжиженную пищу через каналы в челюстях. Вскоре от добычи остается лишь пустая шкурка. Когда еды вокруг много, златоглазки, словно в порыве жадности, хватают одну жертву за другой, прокалывают и бросают. Разбойничьим промыслом живут личинки всех без исключения флёрниц.

Личинка златоглазки

«Забравшись в кучу растительных вшей (тлей), они, как волки в овчарне, производят между ними страшное опустошение; им довольно полминуты, чтобы высосать самых больших»,— писали известные энтомологи прошлого века У. Кэрби и У. Спенс. Сказано, пожалуй, без преувеличения. Реомюр в XVIII веке назвал личинок златоглазок «львами растительных вшей». Но осуждать этих львов за «кровожадные» повадки не надо. Хищники в мире насекомых почти всегда наши друзья, защитники урожаев. Недаром еще Карл Линней предлагал использовать их (и златоглазок в том числе) для борьбы с разнообразными вредителями. Сейчас флёрниц разводят в лабораториях и выпускают на поля, в теплицы, сады. А для этого их аппетит основательно изучают. Советские исследователи Г. А. Бегляров и А. Т. Ущеков, сажая личинок обыкновенной златоглазки на плавающие в воде огуречные листья, чтобы непоседы не расползлись, снабжали их бахчевыми тлями и каждый день в один и тот же час подсчитывали съеденных. Молодые личинки за сутки уничтожали от 4 до 11 тлей. После первой линьки им требовалось для насыщения уже 12—24 насекомых, а после второй — от 39 до 98. Жизнь личинок продолжалась 2—3 недели, и за это время каждая съела в среднем по 366 тлей. Но личинки златоглазок тлями свой рацион не ограничивают. Едят вредоносных паутинных клещей, способных поражать несколько сотен видов растений, причем уничтожают их за свою жизнь до 1000; щитовок, листоблошек, мелких гусениц, поглощают яйца многих насекомых, в том числе колорадского жука. Говорят, умудряются разорять даже коконы ядовитейшего паука каракурта. 

У каждого вида хищниц имеется своя излюбленная добыча, без которой они плохо растут. И только личинкам обыкновенной зла годится, кажется, все подряд: список их жертв насчитывает 80 наименований вредителей. Однако даже у этих неразборчивых обжор замечено «пристрастие» — гороховая тля. Почему именно гороховая? Выяснилось: эта тля, взращенная на высокопитательном горохе, содержит в своем теле самый полный набор аминокислот. Шкурки высосанных досуха жертв практичные личинки (правда, не всех флёрниц, а только некоторых) пристраивают у себя на спине. Добавив к ним песчинки, крохотные кусочки лишайников, мхов, коры, сооружают чехлик, который одновременно и маскирует их, и защищает от солнца. Если хищницу лишить ее прикрытия, она чувствует себя неуютно. Один любопытный наблюдатель еще в 1885 году описал, как личинки, которых он «раздел», хватали челюстями кусочки бумаги — единственное, что было в их распоряжении,— и, забрасывая назад голову, накладывали эти обрывки на спину. Иногда личинки навьючиваются так, что сверху не видны даже челюсти. Ползет по веточке сама по себе непонятная горка мусора. Не рассыпается эта постройка благодаря волоскам с крючочками, которых много на теле насекомого, а также потому, что  все ее части «сшиты» прочными шелковыми нитями, которые сама же и выделяет. Свой шелк личинка использует и для плетения овального, длиной в несколько миллиметров кокона, за толстыми стенами которого кончается ее существование и начинается жизнь куколки. Но начинается не сразу, потому что у златоглазок имеется еще и так называемая предкуколка, которой у большинства насекомых нет. Одето это «переходное» существо шкуркой личинки, но под ней уже заметны зачатки крыльев. Перелиняв через несколько дней, предкуколка превращается в настоящую куколку, которая еще через неделю (или через две-три), аккуратно вырезав челюстями у своей тесной кельи круглую дверь, выбирается наружу. Выбравшись, куколка начинает бегать, хотя и не очень уверенно, вокруг собственного кокона, пока не прицепится к нему крепко-накрепко и не замрет. Минут через пять из ее оболочки вылезает мягкое, со сморщенными крыльями создание, которое еще через полчаса, расправив крылья, становится красавицей флёрницей.

Взрослые флёрницы, конечно, не всю свою жизнь сидят в укрытии под листом. В вечерние и ночные часы, словно пробуждаясь от дневного зноя, они медленно и бесшумно, как тени, плавают по воздуху. Часто прилетают на свет фонарей и окон, а главное — едят. Златоглазка обыкновенная и многие другие, отыскав на заснувших лугах и полях раскрытые цветки, насыщаются нектаром и пыльцой. Едят до тех пор, пока не заполнят до отказа весь кишечник, включая зоб и особый дополнительный резервуар. Повреждений цветкам флёрницы нанести не могут, слишком мягки их покровы. Зато могут переносить прилипшую к телу пыльцу с одних цветков на другие, невольно занимаясь очень нужным для растений делом — перекрестным опылением. Умеют они собирать пыльцу не только с цветков, но и с листьев, и со стеблей. Этот любопытный факт остроумным опытом доказал ленинградский профессор Э. К. Гринфельд. Он посадил в банку несколько бабочек, которые, летая и стучась о стекло, теряли чешуйки со своих крыльев. Выпустив бабочек, профессор насыпал в банку цветочную пыльцу, поставил туда же маленький букетик, а затем пустил златоглазок. В кишечниках многих из них были потом, кроме пыльцы, обнаружены и чешуйки. Значит, насекомые кормились не столько на цветках букетика, сколько на стенках своей столовой. В природе златоглазки часто так поступают. Например, на цветущей кукурузе, листья которой бывают сплошь усыпаны образующейся а изобилии пыльной. Так же, с листьев, собирают они и медвяную росу сладкие выделения тлей. А когда созревают яблоки, груши, виноград, пьют из трещинок плодов витаминизированный сок.

Но не все златоглазки кротки и миролюбивы. Многие сохраняют верность личиночным привычкам и под покровом полутьмы отправляются в охотничьи рейды. Тлей и других вредных насекомых они истребляют даже больше, чем личинки. Потому что живут дольше: не три недели, а месяц, а то и три. Златоглазка прозрачная, если голод одолевает ее, может за десять минут съесть пять тлей. А самец и самка златоглазки красивой уничтожают дней за тридцать примерно полторы тысячи «растительных вшей». На листьях возле тлиных поселений, если хорошо поискать, можно найти яички, отложенные флёрницами. Яички эти описаны и нарисованы чуть ли не во всех книжках о насекомых. Ботаники в XVIII веке приняли их за грибы особого вида и дали латинское название «аскофора овалис». Ошибиться было немудрено: маленькая головка-шляпка на тонкой ножке — гриб как гриб. Но пополнившийся было перечень известных науке плесеней пришлось вновь сократить, когда выяснилось, что из «шляпок» выводятся крохотные мохнатые личинки. «Шляпка» — это и есть яйцо. Оно овальное и сначала зеленое или белое, но по мере созревания темнеет. Ножку же, или стебелек, златоглазка делает так: прижимает к листу кончик брюшка и выделяет каплю густой, быстро застывающей на воздухе жидкости, которую сразу же, поднимая брюшко, вытягивает. Стебельки у одних видов длинные, иногда больше сантиметра, у других короткие (3 миллиметра у обыкновенной златоглазки). Сооружаются они, конечно, не для оригинальности, а для сохранения жизни будущего потомства. Хищники, вроде муравьев, снующих повсюду, или божьих коронок, редко находят и поедают яйца на высоких подставках. А те насекомые, которые просто проползают мимо, не так часто их повреждают. Стебельки защищают яйца и от прожорливой молоди самих златоглазок, вылупившейся где-нибудь по соседству. Златоглазки довольно заботливые родительницы. Они будто знают, что их детям вскоре после появления на свет потребуется пища. Личинки не проживут и суток, если не найдут чего-нибудь съедобного. А поиски пропитания ограничены вначале совсем небольшим радиусом — в несколько сантиметров. Вот почему златоглазки и стараются отложить яйца поближе к скоплениям тлей.

Кроме еды, личинкам в первое время необходима тень: солнце может высушить их. Поэтому самки стебельки с яйцами редко располагают на поверхности листьев, где жарко, чаще подвешивают под ними — там прохладнее. У златоглазки обыкновенной соотношение примерно такое: три яйца под листом, одно — над ним. Многие виды флёрниц размещают яйца маленькими пучками, а другие целый лес сажают: 20—40 штук рядом, иногда совсем вплотную. Волнуется этот лес, трепещет, стоит листу качнуться. Не так, как все, поступает лишь златоглазка обыкновенная. Она откладывает яйца по одному, вразброс, далеко друг от друга. В этом есть определенный смысл: многочисленным врагам тяжелее их отыскивать. На теплом юге златоглазки развиваются быстро, и за год сменяются 4—5 поколений, в субтропиках даже 8. У нас в средней полосе бывает 2 поколения. На севере — одно. Зимнюю пору, холодную и голодную, большинство видов флёрниц проводят в коконах в облике предкуколок. Большинство... Но не златоглазка обыкновенная! Эта зимует взрослой, спрятавшись в лесной подстилке, забившись в какую-нибудь щель или дупло дерева. Ее можно обнаружить и в комнате — за шкафом, за картиной. Сидит, сложив крылья, а жизнь в хрупком тельце пульсирует еле-еле, чтобы хватило на долгие месяцы драгоценных питательных запасов. Очень часто златоглазки устраиваются осенью на чердаках, в чуланах, сараях. А в горах Заилийского Алатау со всей округи слетаются к удобным елям с полуотставшей корой: на каждом таком дереве находили до трех тысяч сетчатокрылых квартирантов. Приходит весна, и флёрницы покидают укрытия. Летят к пылящему орешнику, золотистым ивам, в цветущие сады. Я слышал, есть люди, которые считают златоглазок вредителями, путают с молями. А залетевших в комнату флёрниц безжалостно уничтожают. Хорошо, что таких людей немного. Но было бы еще лучше, если бы все без исключения знали своих друзей насекомых и берегли их. 

А. ПЛЕШАКОВ.

Журнал "Юный натуралист" №11 1981.